Хочу приурочить данный пост к прошедшему Дню Рождения милой ls311!
Солнышко, пусть в твоей жизни всегда будет много радости, везения и неожиданного, благоприятного стечения обстоятельств!
Твори и снова вдохновляйся! И самое главное - будь Счастлива!
Название: "Do you want to know a secret?" (c)
Пейринг: Брэдлин
Бета: Natias
Предупреждение: NC-17 и наличие Мисс Кинг =)
Размер: ~ 9 000
От Автора: Я бесконечно благодарна моей дорогой Бете! Если бы не этот Великодушный Человек, вызвавшийся помочь с моим непричесанным текстом, то вряд ли кто-то увидел бы сие творчество. Ее бесконечное терпение, такт и поддержка достойны восхищения, а все "очепятки", "неисправности" и прочие недочеты - следствие моей нерадивости и криворукости.
Шуршим оберткой?
В Лондоне плюсовая температура и небо удивительно чистое, точно его вымыли, идеально надраили - даже следов самолетов не было видно. Брэдли слонялся по небольшой квартире в Ноттинг Хилл в ожидании точного времени начала съемок. Телефон, как нарочно, молчал. Конечно, он мог бы подождать и в пабе за углом, тем более что уже перевалило далеко за пять, и пить чай было как-то поздновато, но вчерашний вечер все еще отдавался в голове тупой болью и Брэдли отхлебнул холодной минералки.
Это Колин мог сутками не высовывать нос на улицу и прекрасно обходиться без всех достижений прогресса, вроде компьютера, телевизора, а иногда и телефона, не говоря уже об обществе. «Морган, тебе нужно было родиться на парочку столетий раньше!» - подкалывала его Кэти и Брэдли был с этим категорически согласен. Он всегда поражался, как Колин порой мог быть совершенно инопланетным созданием. Но, конечно, все эти размышления оставались только в его голове, потому что, когда Колин входил в его номер, после очередного съемочного дня, Брэдли забывал как дышать, не то, что размышлять о загадочности его натуры. Единственное, о чем он еще успевал подумать, пока Колин молча обнимал его, уткнувшись носом в шею, так это о том, как ему повезло…
И так было всегда, пока шли съемки… Но как только они подходили к концу, у Брэдли появлялось стойкое ощущение, что чья-то невидимая ледяная длань проникает сквозь плоть и железной хваткой сжимает сердце, потому что каждый год он не знал, чего ожидать.
***
Первый год ~
В тот год Колин сорвался с прощальной вечеринки, не сказав ни слова, и Брэдли неделю шатался по пабам Экзетера, не просыхая, и угощая приятелей, знакомых, знакомых их знакомых и всех, кто оказывался в районе барной стойки. Так, кстати, он познакомился с мисс Кинг, случайно оказавшейся коллегой по сценическому ремеслу. Он смутно помнил, как вообще начался тот разговор, потому что его постоянно отвлекали тычки приятелей, пытавшихся обратить его внимание на идущий по ТВ матч «Арсенала» и, в конце концов, она, сунув визитку в карман его куртки, растворилась в толпе, а Брэдли понуро уставился на танец пузырьков в, только что налитой, пинте. Колин не звонил. Он приехал. Через месяц. Просто «нарисовался» на пороге его лондонской квартиры. Обросший, худой и совершенно прекрасный. И жизнь наладилась. Они встречались почти каждый день. Вернее, не расставались больше чем на пару часов в сутки, которые Колину было просто жизненно необходимо провести в своей квартире. И Брэдли соглашался, потому что уже вечером снова раздавалась трель домофона и звук быстрых шагов на лестнице совпадал с ударами его сердца. А потом снова был пьянящий Пьерфон и изнуряющий Кардифф.
Второй год ~
Осенняя чехарда сбившегося графика съемок. Финальная сцена. Совершенно вымотанный Колин, увозимый братом в Арму. Его синие глаза и едва заметная улыбка, только для него, для Брэдли. И снова разъедающее мозг молчание, надоевшие гулянки, семейные торжества, бесконечный треп Натали о чудесной и такой милой Джорджии. Зачем, спрашивается, нужно было ей звонить и приглашать на новогоднюю вечеринку… «Обещания нужно сдерживать», - учила мама. Нужно. Даже после изрядного количества шампанского. Ну что ж, Джонни обещал провести пробы, может на этом все закончится? Потому что только этого и хотелось. Хотелось лежать на диване в маминой гостиной и смотреть, как бесшумно падает снег.
Падает. Убаюкивает. Вибрирует… Телефон! Зажатый в руке мобильный освещается улыбкой Колина.
- Завтра? В одиннадцать? Гэтвик?
Маме не нужно объяснять. Она все понимает.
В Лондоне сыро и промозгло. Никакого снега. Кругом алые искры грядущего Валентина. Густой аромат арабики из распахнувшихся дверей «Косты». Такси обещали через десять минут, но ждать дома просто не было сил. Самолет сел вовремя, и Брэдли едва не задушил Колина, сжав его в крепких объятиях.
- Брэдли…
И больше ничего не было нужно. Только поскорее добраться до дома. Как назло, таксист решил провезти их самой длинной дорогой, но рука Колина так крепко сжимала его ладонь, что Брэдли перестал замечать мелькавшие за окнами улицы.
В тот раз Колин остался на неделю. Господи, целую неделю они не вылезали из постели, и им все еще было мало друг друга.
- Ты останешься? – спросил Брэдли и тут же выматерился про себя. Вести себя как в дешевых мелодрамах – самое последнее, чего он хотел.
- Завтра поеду домой. Нужно подготовиться к вычитке. Ты же помнишь?
Конечно, черт побери, он помнил, что начинались новые съемки, и нужно было снова вести себя как профессионал, а еще как-то уговорить Кэппса посмотреть, что собой представляет Джорджия как актриса. Джеймс уткнулся в подушку и глухо застонал.
- Брэдли… Я же только на пару часов. – Колин приподнялся на локте и осторожно провел ладонью по спине, медленно спускаясь ниже. Легкое прикосновение прохладных пальцев к коже заставило позабыть обо всем и придвинутся ближе…
***
И снова съемки. Долгие, выматывающие, но наполненные таким обжигающим счастьем - Колин был рядом. Все время дня и ночи и сердце Брэдли пело, забыв о долгих зимних месяцах разлуки, но мелодия оборвалась внезапно, резким стуком в дверь.
- Джорджия? – Брэдли даже не пытался скрыть удивления.
- Я все еще не сказала тебе спасибо! – затараторила она, заглядывая ему за спину. Он инстинктивно шагнул вперед и закрыл за собой дверь, хотя в номере никого кроме него не было.
- А мы можем поговорить?
- Не сейчас, прости. Мне нужно собираться на площадку… Тебя утвердили? – спросил он, и хотя ответ напрашивался сам собой, ему почему-то хотелось услышать обратное.
С этого дня все пошло кувырком, и Брэдли казалось, что его засасывает в водоворот событий, повлиять на которые у него не было никакой возможности. Джорджия провела в Пьерфоне каких-то две недели и все это время искала его общества. Да и как могло быть иначе, ведь это он привел ее в проект, это он из того же города, что и она, и это с его персонажем связана ее роль… В принципе ничего не менялось. Вот только Колин оставался на ночь в своем номере все чаще. Даже когда она вернулась в Лондон.
Он не умел говорить витиеватых фраз. А уж говорить о собственных чувствах не умел вовсе. Когда Артур должен был произносить прочувствованные речи, Брэдли часами повторял реплики, поражаясь терпеливому вниманию Колина. И сейчас, когда он стоял у двери его номера, с замершей в полустуке рукой, все слова, казалось, бросились врассыпную, оставив в голове звенящую пустоту, в которой эхом перекатывались удары мятущегося сердца. Колин открыл сразу и Брэдли чуть не упал на него, едва удержав равновесие.
- Можно? – это все, что он сумел произнести, хотя хотелось кричать, трясти Колина, сжав эти худые плечи, чтобы понять, наконец, кто они друг для друга. Он не мог представить, как пробить эту чертову стену, которую Колин методично воздвигал между ними, впуская к себе настоящему лишь на краткий миг.
Войдя в комнату и устало опустившись на пол у кровати, Брэдли осторожно поднял голову и увидел, как Колин пристально смотрит на него, скрестив на груди руки, с таким безмятежным выражением лица, с каким часто представал перед журналистами. Но черт! Он же не был ни «надоедливой прессой», ни «восторженным поклонником»! А кем тогда? И Брэдли вдруг яростно захотелось его ударить. Врезать что есть силы и выбежать из комнаты, из отеля, уехать из города, лишь бы больше не видеть, лишь бы не испытывать боли. Но вместо этого он прижал ладони к лицу, с такой силой, точно хотел заглушить рвущийся наружу крик и беззвучно… заплакал.
Холодные, дрожащие пальцы коснулись его ладоней, стараясь осторожно отнять их от лица. Колина трясло, как в лихорадке и Брэдли поддался, опустил руки, чтобы увидеть полные ужаса и боли глаза.
- Прости … – голос был хриплым, едва слышным – прости… - только и успел произнести Колин, как Брэдли схватил его за футболку и притянул к себе. Он обнимал его так крепко, словно хотел врасти, впечататься, стать одним целым с тем, кого он до безумия … любил. Колин что-то говорил, едва различимо шептал, а Брэдли не мог остановить этот безудержный поток слез, давился ими, задыхался, но не отпускал. Руки Колина, проводившие по волосам, затылку, плечам, успокаивали, отводили боль, дарили покой и надежду - как руки истинного волшебника.
- Шшш, Брэдли. Я здесь. Я с тобой. – он все повторял и повторял эти слова, как мантру, и Брэдли затих, дикое напряжение последних дней словно смыло грозой и на душе стало невообразимо легко и светло.
В тот вечер они больше не произнесли ни слова, но они и не были нужны – Колин был рядом. Тот Колин, которого мог видеть только он, и Брэдли счастливо улыбнулся засыпая.
Если бы он мог предположить, хоть на секунду, что это только начало цепочки совершенно невероятных, безумных в своей неожиданности, событий, он, наверно не был бы так беспечен. И так бессовестно, неприкрыто счастлив, что все уже просто махнули рукой и перестали отпускать двусмысленные шуточки.
Подходили к концу съемки третьего сезона, и Брэдли даже не вспоминал о том внутреннем напряжении, которое охватывало его два года подряд. На заключительной вечеринке было по-прежнему весело, шумно и пьяно, а ему почему-то хотелось поскорее уйти, прихватив с собой Колина и вон ту начатую бутылку «Чиваса», но приходилось ждать, наблюдая, как его «Безграничное Счастье» то и дело вовлекают в разговоры, тосты и прощальные объятия. И Брэдли улыбался, глядя, с каким необыкновенным терпением и искренней улыбкой Колин отвечает всем «страждущим», ведь он знал, что самое главное – свои истинные чувства, Колин бережет для него, в самой глубине своего, закрытого от посторонних глаз, сердца. В этот момент чья-то рука обвила его за шею, и жаркое дыхание коснулось кожи.
- Привет! Как коктейль? – голос Джорджии звенел от поддельного веселья, и Брэдли почувствовал, как по спине пробежал холодок.
- Ты разве не на съемках, как его там? «Девица из Шале»? – спросил он, выглядывая Колина, который как назло, отлучился к барной стойке.
- А, ерунда, я не могла пропустить такое событие! Тем более зная, что ты будешь здесь. Кстати, ты сегодня домой? Я могу тебя подбросить, если ты не предпочитаешь трястись в вагоне, конечно.
- Ты хочешь отвезти меня в Лондон? – Брэдли прекрасно понимал, куда клонила его непрошеная собеседница, но как потактичнее от нее избавиться, он пока не придумал.
- А... – Джорджия секунду озадаченно смотрела на него, – Я вообще-то в Экзетер еду… Но...
- Да, мы вместе выезжаем рано утром, Джо, – и Колин, протянув Брэдли бокал, вопросительно взглянул на нее. – Я так понимаю, компанию ты нам составить не сможешь? - и он слегка наклонил голову, указывая взглядом на янтарную жидкость, плавно омывавшую искристые кубики льда.
- О, нет, конечно! – затараторила она - Я просто разговаривала с Джонни сегодня утром и раз все равно планировала свалить из Лондона, то подумала, как круто будет всех вас увидеть … – тут она, наконец, умолкла и окинула сияющим взглядом молчавшего Брэдли.
Напряжение, возникшее в воздухе, нарастало, звенело, и казалось, искрило, но хвала небесам, из шумной толпы вынырнула Кэти и решительно направилась к ним.
- Ах, так вот кто завладел вниманием моего любимого пейринга, – и знакомая полуулыбка Морганы расцвела на ее лице. Обняв обоих парней за плечи, Кэти выжидательно воззрилась на Джорджию.
- Да брось! Я даже и не мечтала. Ты только посмотри – они же еще никак не выйдут из роли. – И она многозначительно приподняла бровь, продолжая неотрывно смотреть на Брэдли. Вся эта ситуация ему порядком поднадоела и он не придумал ничего лучше, чем предложить «принцессе Елене» что-нибудь выпить.
Когда он вернулся с коктейлем, Кэти и Колин громко смеялись над очередной, ирландской шуточкой Оуина, а заскучавшая Джорджия нервно теребила край своего шарфа. И как только он приблизился, буквально повисла на нем, уговаривая присесть за ближайший столик.
Брэдли не заметил, как Колин проводил их взглядом, он вообще перестал замечать все происходящее вокруг и просто хотел, чтобы это вечер поскорее закончился и со вздохом опустился на ближайший стул. Что было потом, он предпочел бы не вспоминать.
Колина вовлекали во все новые и новые разговоры, постепенно уводя в глубь зала, пока он окончательно не растворился в толпе, а Джорджия продолжала что-то говорить, говорить, говорить… Лед в нетронутом бокале медленно таял, Брэдли дождался, когда последние кристаллики, истончаясь, растворились, и устало спросил:
- Джо, что тебя от меня нужно? – Вот так просто. Наплевав на приличия, думая только о теплых губах Колина, прикосновение которых ему еще острее хотелось ощутить. Брэдли внимательно посмотрел в глаза Джорджии, пытаясь отыскать в них ответ, но она, молча, придвинулась ближе и, обхватив двумя ладонями его лицо, развернула к себе и поцеловала. Жадно, жарко и больно. Оторопев от напора, он сделал попытку отстраниться, но девушка прижалась сильнее, и Брэдли стоило усилий оторвать ее от себя. В этот миг он увидел, как Колин отворачивается и уходит. Уходит прочь с совершенно безмятежным лицом, на котором играла неизменная улыбка.
Это было похоже на пытку самых изощренных инквизиторов. Брэдли метался как зверь в клетке в ожидании чего-то, он испробовал все – звонки, письма, снова звонки, но Колин хранил молчание. Единственным ответом был небольшой конверт курьерской почты, в котором лежал ключ от этой самой лондонской квартиры, Брэдли сам прикрепил его в пару к ключам от квартиры Колина. И этот ответ был самым красноречивым. Прошло уже больше месяца с той вечеринки. Никто даже не заметил, что тогда произошло и Джорджия практически сразу «испарилась», только Колин так и не подошел к нему, весь вечер старательно избегая оставаться с ним наедине, а когда Брэдли постучал в его номер утром, ему открыла горничная и сказала, что мистер Морган уже съехал.
Ничего не хотелось. Он никуда не выходил, часами переключал каналы, не замечая мелькающих на экране картинок и видел только как Колин улыбаясь, уходит… Он засыпал с пультом в руках и просыпался среди ночи от боли, пронзающей затекшие мышцы. Шатаясь, шел в спальню и падал на кровать, не снимая одежды.
- Ты когда в последний раз был на улице? – в голосе Рупа звучало беспокойство. – Что значит «не помнишь»? Ты свихнулся Брэд? Я тебе говорю, пошли на матч сегодня. Я заеду за тобой и никаких отговорок с простудой или что там у тебя? Англичане не болеют от холода! Они болеют только от неразделенной любви! – и он хохотнул, не подозревая, насколько пророческими были его слова.
Когда в дверь позвонили он никак не ожидал увидеть Руперта, стоявшего под руку с Джорджией. Брэдли тут же захотелось захлопнуть дверь, но сияющее лицо приятеля говорило, что тот пребывал в совершенном неведении обо всем произошедшем. Любовь Джо к спортивным мероприятиям также не была тайной за семью печатями, тем более они не раз пересекались с ней в импровизированном спортзале в кардиффских павильонах БиБиСи.
Понимая, что отвязаться не удастся, Брэдли жестом пригласил их войти, а сам направился в ванную, предчувствуя борьбу с образчиком битлов периода "Эбби Роуд". Через полчаса, сияющий и благоухающий как парфюмерная фабрика он вошел в гостиную:
- В вашем распоряжении.
***
Вечер не был таким уж устрашающе болезненным, каким поначалу ему представился. Джорджия не была похожа сама на себя, все больше молчала и даже казалось печальной, будто понимала всю глубину случившегося. Хотя откуда ей было знать, и Брэдли отогнал назойливые воспоминания. Он просто хотел на какое-то время забыться, перестать думать о том, чего он, как оказалось, не может исправить. А после матча, когда они уже сидели в пабе и Руперту внезапно пришлось покинуть их общество, она осторожно, словно боясь, дотронулась до его руки и теребя другой край салфетки, вдруг спросила:
- Мы можем поговорить?
Брэдли поначалу даже не понял, но лицо ее было таким несчастным, что ему показалось на миг отражение собственной боли.
- Давай пройдемся? – неуверенно предложил он. Улица встретила их холодными каплями начинавшегося дождя, и они едва успели добежать до ближайшей станции метро, как он начался в полную силу.
Самой лучшей идеей оказалось вернуться к нему домой, так как до его квартиры было ближе и через полчаса, промокшие до нитки и совершенно окоченевшие они бегом поднимались по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.
- Вот. Переоденься. – Брэдли протянул Джорджии халат и полотенце. – Надо быстрее высушиться.
Пока она приводила себя в порядок, запершись в ванной, он принес два бокала, плеснул в них приличную порцию виски и устроился в кресле. Разговора было не избежать, да он и сам хотел знать, о чем собиралась рассказать Джорджия, и какое это имело к нему отношение.
- Очень кстати! – она откинула со лба влажные волосы, укуталась в халат и, устроившись на диване, взяла протянутый бокал.
Джорджия сделала большой глоток, и, помолчав с полминуты, произнесла, не поднимая глаз:
- Я совершила катастрофическую ошибку… Такую… Ты вряд ли сможешь простить меня… Но мне нужно рассказать тебе обо всем.
Она снова сделал глоток и поставила пустой бокал на журнальный стол.
– Холли. Ты помнишь ее? – она скорее утверждала, чем спрашивала. – Холлидей Грейнджер, она тоже участвовала в проекте.
Брэдли кивнул, вспомнив круглолицую, рыжеволосую Холли, с которой ему пришлось снимать сцену поцелуя в первый же день ее прибытия на площадку. Он как-то пересекался с ней на съемках еще одного фильма, но и только.
– Так вот. Все началось с Холли. Мы познакомились на какой-то вечеринке, полтора года назад. Это было что-то невозможное. Как только я ее увидела – я пропала. Мне точно крышу снесло… - Джорджия закусила задрожавшую губу и глубоко вздохнула. – Я ... ну в общем, ты понял меня – мне нравятся женщины.
Брэдли показалось, что его оглушило. Он смотрел на ее побледневшее лицо, на застывшие в глазах слезы и не верил, что все происходящее не было сном.
- Весь тот вечер мы провели вместе, мне было до безумия хорошо, хотелось схватить ее за руку и увести подальше от шума, а когда она провела ладонью по моей щеке и я поняла, что мое желание взаимно, здравый смысл перестал для меня существовать окончательно. Откуда мне было знать, что я была для нее всего лишь орудием?! Всего лишь частью ее плана? – она горько усмехнулась и наконец решилась посмотреть ему в глаза.
– Ты знаешь, что она влюбилась в тебя на съемках того чертова эпизода? Ты вспомни, Холли же не отходила от тебя ни на шаг. Мне Кэти рассказала. – Джорджия замолчала ожидая ответа.
Брэдли нахмурился, пытаясь восстановить события почти трехлетней давности. Да что он мог вспомнить, когда все его мысли и тогда и много времени спустя, вплоть до сегодняшнего момента, занимал только Колин. Он помнил, как они все время слонялись вместе в перерывах между съемками, шумные посиделки в гостиничных номерах в Пьерфоне, смеющуюся Кэти и возмущенную очередной их проделкой Эйнджел и… тут он вспомнил с каким странным выражением лица Холли наблюдала за ними. Но ему и в голову не могло прийти, что в то лето на съемочной площадке не он один сходил с ума от захлестнувшего чувства и, точно прочтя его мысли, Джо продолжила:
- Она… видела вас в гримерке, тебя и Колина - как вы смотрели друг на друга, и все поняла. Господи, Брэдли! – воскликнула она в отчаянии – Ты был ее первой любовью! Ты можешь представить это? Но она сильная девочка… Сильная, хищная и умная… А мне просто крышу снесло, я готова была на что угодно, лишь бы она улыбалась мне. Тебе ведь знакомо такое чувство, правда?
Брэдли встал и подошел к окну. Все услышанное пока не укладывалось в голове и он не мог представить что ему делать со всем этим знанием. Колина вряд ли это вернет. Или?..
- Холли вертела мной, как хотела, упиваясь своей властью надо мной и я делала все для нее. Все о чем она просила. А однажды ночью я проснулась и не увидела ее рядом. Из коридора падала узкая полоска света, а она, как оказалось, сидела в ванной, полностью одетая под струей ледяного душа и рыдала. Я едва могла разобрать, что она говорила. Но когда я вытащила ее и усадила на диван, она мне все рассказала. Все. Как любила тебя, как ты растоптал ее чувство, но она все равно продолжала любить тебя! Это было выше моих сил… Что я могла сделать, Брэдли?
Он вернулся на место, молча разлил виски по бокалам и тут же залпом осушил свой.
- И? – только и спросил он.
- Я.. я возненавидела тебя, еще не будучи знакомой с тобой, а когда она собрала свои вещи и ушла, я мечтала только об одном – чтобы и тебе было также плохо, как и мне. Я готова была на все лишь бы вернуть ее. Узнав, что ты тоже из Экзетера, я хотела отыскать тебя и поговорить, хотя даже не представляла себе о чем… Дальше ты знаешь. Я нашла тебя в пабе и мне вдруг пришла в голову «гениальная» мысль – она картинно всплеснула руками, - очаровать тебя и бросить, отомстив таким образом за Холли. Глупо, конечно глупо! Боже мой, я не спорю, но … Я не могла понять, почему мне не удавалось привлечь твое внимание. Я целый год провела, как в аду, одержимая лишь одной целью – вернуть ее и мой «план» представлялся мне единственно реальным.
Брэдли горько усмехнулся. Как все это было знакомо. Он пододвинул бокал к Джорджии и снова наполнил свой.
- Вплоть до той недавней вечеринки я была уверена, что все делаю правильно…
Я вернулась из Экзетера через неделю и все это время думала, почему же ты не ответил на мой поцелуй, почему оттолкнул? А как только оказалась в Лондоне, Холли сразу же пришла ко мне и это было более чем неожиданно! Мы не виделись так давно, я не знала, что и думать. Ведь мне не удалось то, что я планировала, а Холли сияла, и я не могла понять причины ее радости. Она, смеясь, рассказала мне, как случайно встретила Кэти и та поделилась с ней новостями, обмолвившись о вашей ссоре. Ты бы видел ее лицо. – Джорджия уткнулась лбом в спинку дивана, но спустя мгновение продолжила, глядя Брэдли в глаза. - Она хотела только одного, чтобы тебе было также больно, как и ей. Это ведь Холли упросила Кэппса взять меня на роль Елены, можешь себя не корить. Она может быть очень настырной, когда хочет… Ты представь только! Она каждый мой шаг спланировала, она знала, что я хочу и могу сделать, но цель ее была совершенно другой. Брэдли… Ведь никто не догадывался. Все думали, что вы просто... друзья. – и она взглянула на него вопросительно. – Даже Кэти, рассказывая ей о ваше ссоре, говорила о вас, как о друзьях и только Холли все знала… Но как я не смогла увидеть этого? Как?!
- Потому что Колин очень хороший актер – наконец произнес Брэдли. – Все что ты сказала сейчас… это уже вряд ли будет иметь значение. Потому что это Колин и он принял решение.- Брэдли устало повертел в руках курьерский конверт из которого выскользнул, так и забытый в нем, ключ.
Джорджия встала с дивана, подошла к нему, крепко обняла за плечи, и уткнувшись в затылок прошептала:
- Прости…
Он ничего не ответил. В голове было пусто. Ни единой мысли. Он не мог себе представить, что делать и как быть.
- Хочешь, я поеду к нему и все расскажу?! – Джорджия решительно выпрямилась.
- Нет. Не нужно. Пусть все идет, как идет. – Брэдли поднялся с кресла и тут же сменил тему – Оставайся. Я сейчас принесу тебе плед, а завтра видно будет.
Уснуть, конечно же, ему не удалось и он всю ночь слушал, как ворочается на диване Джорджия, как по улице изредка проезжают машины и как дождь монотонно стучит по крыше, пока не забрезжил рассвет и он наконец не уснул.
Когда он открыл глаза, был полдень. Джорджии нигде не было видно и он уже собрался позвонить Руперту, чтобы узнать ее номер, так как из своего мобильного он его давно удалил, но тут дверь открылась и сначала появилась куча пакетов, а за ними Джорджия, пытавшаяся вынуть из замка ключ.
- Я надеялась, что ты еще спишь и я успею приготовить тебе завт… точнее ланч.
- Да не нужно было… - Брэдли шагнул вперед, забирая у нее покупки. – Мы могли бы пойти где-нибудь поесть.
- О нет. Хочу сама тебя накормить. И вообще готова сдаться тебе в рабство, лишь бы ты… меня простил. – и она замолчала.
- Давай не будем трогать эту тему. Все равно уже ничего не изменить, просто попробуем начать сначала. Мы как никто другой можем быть друзьями и он, подмигнув ей, направился на кухню.
***
Когда наступил декабрь, небо, как по заказу грянуло снегом. Весь город, погрузившись в рождественскую вакханалию, стал похож на сказочную иллюстрацию, но от этого становилось еще тоскливее. Ехать домой совершенно не хотелось, подарки он давно упаковал и подписал открытки, но если быть откровенным с самим собой, все, чего он желал - звонка в дверь и Колина на пороге. И звонок прозвучал. Только телефонный. Это была Джорджия.
- Где? В Лос-Анджелесе? Ты сошла с ума! Что я там забыл? Хорошо, хорошо. Я подумаю.
Положив трубку он снова окинул взглядом комнату, свой наполовину уложенный чемодан и вдруг махнув рукой, полез в шкаф за дорожной сумкой. Через несколько часов он уже сидел в «Хитроу Эксперсс» и почти успевал на рейс в Лос-Анджелес. И ему было категорически на все наплевать, он хотел забыться и как ни странно именно Джорджия, ставшая причиной его проблем, протянула ему руку помощи и он рискнул. Всего неделю. Его не будет в Лондоне ровно неделю…
Побег от себя - вот чего ему больше всего хотелось, но вернувшись из солнечного рая в укутанную снегом Англию он понял, что все попытки были пустой тратой времени.
Брэдли едва сумел добраться до Экзетера в канун Рождества. Все дороги были буквально забиты машинами, поезда перегружены, половина аэропортов закрыта, но он должен был успеть. Он не мог себе представить, как будет сидеть один в лондонской квартире, смотреть как мигают за окном гирлянды, вплетенные в ветви деревьев и поздравлять с праздником телевизор.
В родном доме было привычно шумно и весело. Сестры повисли на нем, как елочные игрушки и только маме удалось их отогнать и дать ему наконец снять куртку.
Все повторялось. Дом. Рождество. Снег…
- Брэдли? – мамин голос был полон тревоги.
- Все в порядке, мам, – он обнял ее и потянулся, чтобы традиционно влезть пальцем в тесто для пудинга.
- Брэдли! – теперь от тревоги не осталось и следа. Он рассмеялся и выскочил в коридор, уворачиваясь от шлепков кухонным полотенцем и застыл. Из прихожей доносились голоса Натали и … Колина?
В один миг он распахнул двери в прихожую и увидел его, стоявшего на пороге, с порозовевшими от мороза щеками и искристыми каплями растаявших снежинок в темных прядях. В руках Колина была небольшая сумка и одна из его любимых шапок, подаренных Нилом. Казалось они смотрели друг другу в глаза целую вечность, но сестра быстро привела его в чувство внушительным тычком в бок.
- Брэдли, чего ты застыл?! Приглашай Колина в дом – Натали отвернувшись, поспешила наверх, готовить комнату для гостей.
- Я ненадолго… Нам просто нужно поговорить. Прости, я без предупреждения. – Брэдли молча взял у него из рук сумку и потянул за рукав, приглашая войти.
В и без того шумном доме стало еще веселее, Колина здесь любили чуть ли не сильнее самого Брэдли, да и как могло быть иначе, существовал ли на земле хоть один человек, который его не любил?
И праздник действительно стал Праздником. Брэдли даже почти поверил, что все хорошо и они снова вместе.
Вечером следующего дня, возвращаясь в Лондон в практически пустом вагоне экспресса, он даже думать не хотел о предстоящем разговоре. Не хотел вспоминать о том времени, когда Колина не было рядом и очень надеялся, что тот приехал только потому, что тоже устал от разлуки. Улыбнувшись этой мысли, Брэдли повернул голову и слегка коснулся губами темноволосой макушки. Колин дремал на его плече и это было самым лучшим рождественским подарком.
Ноттинг Хилл припорошило снегом. То тут, то там раздавался звук хлопающих дверей, слышались смех и музыка и было сложно поверить в то, что буквально накануне он чувствовал себя в Лондоне, как на необитаемом острове.
Буквально взлетев по лестнице, они смеясь ввалились в квартиру и Брэдли едва успел запереть дверь, как Колин притянул его в поцелуй. Жадный, жаркий поцелуй. Он шарил руками по широким плечам, стягивая мешавшую куртку, гладил напряженную спину, сжимал ягодицы, терся о бедра, не в силах больше ждать.
Срывая на ходу одежду и не прерывая поцелуя они добрались до спальни, спотыкаясь, ударяясь об углы так некстати расставленной мебели и, наконец, упали на кровать. Брэдли сдавленно рыча, стянул с Колина джинсы, за ними полетели прочь боксеры и он со стоном приник губами к напряженному до предела члену. Колин часто дышал и повторял: «Брэдли, Брэдли…», что-то шептал, сбивался на гаэльский, хватая ртом воздух, он хотел его и Брэдли не мог больше ждать.
Давно забытая смазка все так же лежала в первом ящике тумбочки вместе с невскрытой пачкой презервативов, хотя ему до одури хотелось взять Колина прямо так, без ничего, доказывая свое право на до агонии желанное тело. Холодный гель ничуть не отрезвил их, пальцы привычно ныряли в покрасневшее отверстие, болезненно растягивая и подготавливая к самому главному. Брэдли закусил губу, чтобы не застонать громко - так до боли сильно ему хотелось с размаху войти в Колина, и вбиваться в него пока не спадет этот морок, пока не разобьется невидимая стена между ними и он наконец-то не увидит своего Колина. Он быстро избавился от собственных джинсов и трусов и одним движением раскатав презерватив по всей длине, осторожно приставил член к растянутому входу, сопротивляясь своему яростному желанию. Другой рукой он ласкал грудь Колина, его выгнувшуюся шею с дико пульсирующей веной, отыскал влажные зацелованные губы и провел по ним пальцем. Холодный метал кольца обжег нежную кожу и Колин всхлипнул, но тут же коснулся языком саднящей губы, затем касающегося их пальца и приподняв голову, стал один за другим облизывать и вбирать в себя пальцы. «Ну же, Брэдли» выдохнул он и Брэдли встряхнул головой, отгоняя оцепенение и возвращаясь к зову плоти. Он качнул бедрами и стал медленно погружаться в горячее, узкое тело Колина, сжимавшее его изнутри, с бесстыдным откровением раскрывавшееся ему навстречу все больше и больше, пока Брэдли не вошел в него полностью и не застыл. Колин подался вперед еще немного, сжал ладонями ягодицы Брэдли и повел бедрами. «Ах ты ж…» - Брэдли чуть не кончил на месте. Он резко вынул член, заставив Колина вскрикнуть и тут же размашисто вошел в него снова, сильно сжимая обеими руками его за талию, насаживая на себя, вбиваясь словно боролся со стихиями. Колин застонал, выгнулся и притянув к себе стал целовать, безумно, жадно исследуя рот, прикусывая губы, ловя прерывистое дыхание, двигаясь в едином ритме с толчками Брэдли.
Они хотели дойти до грани, до пика, но продолжать эту сумасшедшую гонку за развязкой уже не было сил - ноги сводило судорогой. Брэдли упрямо двигался в Колине, как зачарованный повторяя: «Ты - мой, мой, мой, только мой…». Проведя языком по раскрытой ладони - во рту совсем пересохло и ему едва удалось смочить кожу - он коснулся члена Колина, тот застонал, по телу пробежала дрожь и он кончил, изливаясь в ладонь Брэдли и сжимая его в себе, доводя до безумия, вырывая из груди звериный рык. Брэдли вошел в него еще раз, еще и … еще и ему, вдруг, показалось, что мир перестал существовать - был только он, вторгающийся в тело Колина, и Колин покорно и страстно принимающий его в себя, так, как он этого и хотел, так, как мечтал все эти долгие месяцы.
***
- Давай съездим ко мне? – Колин повернулся на живот и уткнулся подбородком в широкую грудь. Брэдли показалось, что он на мгновение перестал дышать, ему почти не доводилось бывать у Колина в квартире и эти метаморфозы настораживали, если не сказать больше, учитывая то, какие сюрпризы подкидывала ему судьба в последнее время. Наверно он задержался в лабиринте мыслей, так как Колин, не дождавшись ответа, протянул руку и коснулся его щеки, снова вернув в лондонское утро.
– Нужно собрать кое-какие вещи.
Брэдли не ответил, лишь молча прижал его к себе.
Пока он возился на кухне, соображая, куда положил коробку с травяными чаями, из гостиной донесся грохот.
- Кол? – окликнул Брэдли, шаря рукой на верхней полке шкафчика, натыкаясь на банки с кофе и с чем угодно, только не на то, что искал.
– Кол! – ответа не последовало. Он захлопнул дверцу и направился в комнату. Колин стоял посреди рассыпавшихся дисков, и держал в руках связку ключей, которые до того лежали на полке у телевизора, рядом с рухнувшей «башней» из фильмов. Он внимательно разглядывал брелок – серебряное сердечко инкрустированным вензелем «Д.К.», затем вытянул из связки один из ключей, и вопросительно взглянул на застывшего на пороге Брэдли.
- Это мой ключ, – он снова улыбался своей безмятежной улыбкой, которая, как Брэдли теперь знал наверняка, не предвещала ничего хорошего.
– А это? – Колин постучал пальцем по подвеске. – это ее, правда? – он даже не спрашивал, а утверждал и Брэдли не понял поначалу, почему внутри все сжалось, скрутилось в морской узел где-то в районе солнечного сплетения. Но что он мог сказать? Только очевидное.
- Это Джорджии, - кивнул он. - Она просила присмотреть за ее квартирой, пока будет в Штатах…
- А пока ты будешь в Пьерфоне, она будет приглядывать за твоей? – Колин уронил связку на пол, продолжая внимательно изучать лицо Брэдли, на котором эмоции вихрем сменяли друг друга. Самое страшное, что он вдруг осознал, что не может ничего рассказать Колину, не может. Что он должен сказать – Джорджия лесбиянка и к нему она приставала из-за того, что Холли внезапно его возжелала? Это все походило на дешевый фарс на участие в котором он не давал согласия. Брэдли устало прислонился к косяку:
- Кол, это не то, что ты думаешь. Совершенно не то, но сейчас я не могу ничего тебе рассказать. Просто поверь мне. Я прошу тебя. Меньше всего на свете я хочу, чтобы ты принял решение, которое мы потом не сможем исправить. Пожалуйста…
Колин с секунду смотрел на него, а потом, не глядя перешагнув ворох дисков, подошел вплотную. Он резко обнял его, прижимая все сильнее и зашептал, тяжело дыша:
- Я не могу, слышишь, не могу видеть никого рядом с тобой! Я не хочу видеть, как она уводит тебя. Ты мой, Брэдли, слышишь, ты - мой. Я больше не буду повторять этого никогда, но я думал, что ты знаешь. Что ты понимаешь, как важно для меня знать, что ты у меня есть …
Он на мгновение прижался горячими губами к его виску и отступил. Брэдли потянулся навстречу, коснулся руки, сплетая их пальцы, сжимая крепко, до побелевших костяшек, потом притянул его ближе, провел ладонями по спине, успокаивая скорее себя, словно убеждаясь, что Колин здесь рядом и не исчез, как сон…
«Несколько вещей» оказались двумя огромными сумками, которые они едва впихнули в машину, и сидя в кэбе, после поездки к Колину, Брэдли думал о том, что ему еще не раз предстоит защищать свое право на счастье, к которому так давно шел. И он даже не догадывался, что «виражи «американских горок» еще продолжатся.
Все было по-прежнему, но странное чувство, что это еще не конец и ему рано радоваться, не покидало. Он каждый раз отмахивался от назойливой мысли, украдкой поглядывая на Колина, пока тот, не отрывая взгляда от страницы и улыбаясь, не швырял в его чем-нибудь подвернувшимся под руку – салфеткой, теннисным мячом или диванной подушкой:
- Брэдерс, кончай прожигать меня взглядом.
Тогда Брэдли выключал компьютер, садился рядом на диван и устроив подбородок на его плече, осторожно проводил кончиком языка по оттопыренному уху, чувствуя, как учащается дыхание его любовника.
Так пролетел январь. Колин работал в театре, мотался по Шотландии с промо-акциями, а Брэдли терпеливо ждал его дома, отказываясь от стоящих предложений и совершенно игнорируя его возмущения. Он не хотел больше проводить время в разлуке, гадая когда судьба расщедрится на следующий глоток счастья. Он просто ждал. Ждал Колина вечерами из театра, ночами из аэропортов и готов был ждать его всегда, лишь бы он возвращался.
В канун Валентина, когда им уже разослали сценарий 4 сезона и он снова примерял образ Артура, удивляясь неумной фантазии сценаристов и кривясь при каждом упоминании любовных сцен с Гвен. Сколько раз он просил придерживаться сэра Мэлори и освободить его от этой сюжетной линии, но продюсеры были иного мнения, так что Брэдли пролистав очередную пару страниц, сосредоточился на других сценах, когда в дверь постучали. На пороге стояла Джорджия.
- Можно? Меня впустил твой сосед, так что я без звонка. Прости.
Брэдли молча помог ей снять куртку и, не задавая лишних вопросов, направился в кухню, поставить чайник.
- Это конец, Брэдли. Она снова мне позвонила, а когда я приехала к ней знаешь, что она сделала? Она выставила за порог сумку с моими вещами и вот этой запиской. – Джорджия швырнула на стол смятый конверт дикого розового цвета. – Она отпускает меня! Ты представляешь?! После всего, что было. После всего этого она… - Джорджия замолчала, пытаясь совладать с собой. – Представляешь, она пишет, что если я не хочу огласки и подпорченной репутации, то мне лучше держаться от нее подальше. - она не выдержала и зарыдала. Брэдли сгреб ее в охапку и отведя в комнату, усадил на диван. Что он мог сказать, что сделать? Он мог набить кому-нибудь морду, как когда-то Тиму Хоуксу, из-за которого Натали довела себя до нервного истощения. Но Холли не была парнем, вот в чем вся проблема, а в женских делах Брэдли был плохим советчиком.
Они просидели на диване до ночи – она рыдала, он молча слушал, пока вымотанная в конец Джорджия не забылась сном. Брэдли осторожно встал, поправил сползший на пол плед и вышел из комнаты, заперев за собой дверь.
Колин приехал на следующее утро, когда Джорджия уже вернулась к себе, так что искать объяснений не пришлось, если бы не…
- Мисс Тинклей говорит у тебя были гости. – Колин снимал кроссовки в прихожей и голос его казался на удивление бодрым. Это могло ввести в заблуждение кого угодно, только не Брэдли. Ничего хорошего этот тон не предвещал.
-Да. Джорджия заходила – Брэдли мысленно наградил соседку не самыми лестными эпитетами.
- И осталась на всю ночь – Колин бросил рюкзак в углу у комода.
- Какого черта, Кол? – сдерживаться едва удавалось. – С каких пор ты стал прислушиваться к соседям? Ей нужно было поговорить, а
- А ты ее личный пастор – резко перебил Колин.
- У меня с ней ничего нет и никогда не было. – Брэдли устало опустился на пол. – Колин, ты же должен это знать.
- Я знаю… наверное... – он опустился рядом и прижался прохладным лбом к виску Брэдли. – Мне важно знать, что это именно так.
***
Суматоха предстоящих съемок отвлекала. Колин на неделю уехал в Арму, навестить родителей и они договорились, что Брэдли захватит кое-какие вещи и они встретятся уже в Кардиффе. Перед самым отъездом он позвонил Джорджии, сам предлагая встретиться, понимая, как, наверно, глупо это выглядело со стороны - снова подвергать опасности их едва наладившиеся отношения с Колином. Но он прекрасно понимал, что без его поддержки ей будет гораздо тяжелее.
В пабе было шумно, как всегда, когда транслировался матч. Заняв столик в самом дальнем углу, чтобы им никто не мешал разговаривать, и, заказав два Гиннесса, он уже собрался позвонить, когда Джорджия показалась в дверях, выглядывая его в толпе завсегдатаев. Брэдли махнул рукой и через мгновение она оказалась рядом, звонко чмокнув его в щеку, опустилась на галантно отодвинутый Брэдли стул - отполированный годами и сотнями посетителей, как и все в этом пабе.
- Как ты? – он обнял Джорджию за печи, как старого приятеля.
- Нормально – ей почти удалось улыбнуться. – Сейчас в новый проект пригласили. Отвлекаюсь. Спасибо, что нашел время для меня. Вы же тоже заняты. Когда уезжаешь?
- Сегодня вечером. Так что давай напьемся напоследок, потому что даже не знаю, когда сумею вырваться из цепких лап Кэппса – и он отхлебнул из бокала.
- Хорошая идея, – подхватила Джорджия и последовала его примеру.
***
Он забыл запереть дверь в номер и когда Колин без стука возник на пороге, Брэдли вздрогнул от неожиданности.
- Так значит ничего нет между вами? – выдал он вместо приветствия, и радость долгожданной встречи мгновенно улетучилась.
- Я тоже по тебе скучал, Колин, – Брэдли еще надеялся обернуть все в шутку.
- Ты забываешь, что ты уже знаменитость, Брэдли, – Колин подошел к нему так близко, что он кожей ощутил его напряжение. – Значит прощальный вечер в пабе? – его глаза казались черными от эмоций, вот сейчас от «всеми любимого милого Колина» не осталось и следа.
- Кол, это действительно просто дружеская встреча, – он устало провел ладонью по лицу.
- Я… тяжелый человек для отношений, Брэдли… - он вдруг весь сник, и казался таким уязвимым, каким Брэдли его никогда не видел ни в игре, ни в жизни. – Но я хороший актер. Нам нужен перерыв. Я не хочу, чтобы все наши проблемы сказались на работе. Надеюсь, ты поймешь меня.
Он уткнулся в широкое плечо Брэдли, и тот обнял его, понимая, что наступила пора новых испытаний.
***
Чертовы съемки. Чертовы рыцари. Чертовы продюсеры. Все было настолько тяжело, что Брэдли с ужасом воспринял новость о пятом сезоне. Кэти взлохматила его только что уложенные для кадра волосы и весело засмеялась: «Что братец, корона еще не жмет? Гляди, нам еще годик сражаться! Так что тебе и Мерлин не поможет»
Он украдкой взглянул на другой конец площадки, где Колин весело беседовал с Джэнет. Он был на высоте, как всегда, а вот для Брэдли этот съемочный период был сущим кошмаром. Он чувствовал себя обманутым праведником, который попав на тот свет узнал, что райских кущ не существует. Колин несколько раз «срывался», и среди ночи вваливался в его номер, прижимаясь, точно одержимый к нему всем телом, целовал до одурения, а потом брал его раз за разом, словно «завтра» для них не существовало. Брэдли был готов на все, лишь бы эти ночи не заканчивались, но наступало утро и Колин снова возвращался к себе. Только во время съемок их общих сцен он мог видеть в глазах Колина все те чувства, которые тот так тщательно прятал и Брэдли отвечал, играя с таким надрывом, отчего разве что слепой не захлебывался их одуряющей химией.
Незаметно подкатила долгожданная осень и наступило время финальной вечеринки. Брэдли был готов расцеловать всех, кто был на площадке, когда Элис объявила время и место, а Мэтт добавил, что их ждет сюрприз, которым оказалась фотобудка. Еще один промо-ход, но Брэдли было наплевать. Он снова мог быть рядом с Колином, а все остальное казалось не таким уж важным. Он был готов сорвать с него одежду прямо там, перед объективом, и еле сдерживался, понимая, что еще немного и молния на джинсах просто не выдержит. Какое облегчение он испытал, когда они вернулись в Лондон, и наконец-то смогли прикоснуться друг к другу. Колин снова был самим собой. Но разве он заслужил такое бесконечное счастье? По всей видимости, судьбе было недостаточно его мучений, потому что в четыре утра зазвонил телефон, и на дисплее высветилось «Джо». Колин мгновенно проснулся и, не говоря ни слова, встал и демонстративно вышел в другую комнату.
Голос Джорджии едва пробивался сквозь шум, слов было почти не разобрать. Брэдли понял лишь, что она где-то в клубе и изрядно пьяна. Он вышел в гостиную, где Колин сидел на краю дивана и смотрел, не мигая, в экран телевизора.
Брэдли опустился на корточки:
- Это идиотизм, конечно… Но все несколько иначе, чем кажется сейчас, - голос был хриплым, в горле пересохло от охватившего тоскливого предчувствия.
- Я хотел бы, чтобы это так и было, но ты мне ничего другого не говоришь. Как я могу быть уверенным? Скажи мне? Как?
- Я больше ничего не могу тебе сказать, Кол. Пока не могу, – практически прошептал он, понимая, что если Джорджия не раскроет свой секрет, то их отношения еще больше усложнятся. - Мне нужно съездить за ней. Она вообще никакая. Пожалуйста, не делай никаких выводов.
Он поднялся, наспех оделся, и через минуту выскочил за дверь, на ходу набирая номер такси.
Пока он отвозил Джорджию домой, пока пытался уговорить ее лечь, прошло несколько часов. Домой он вернулся, когда уже рассвело, но Колина там уже не было. Только листок бумаги, испещренный его танцующим почерком.
Брэдли, дело не в тебе. Дело во мне. Если бы я мог предвидеть, что ждет меня на съемках Мерлина, я бы наверно тысячу раз подумал, прежде чем дать согласие. Я всегда знал, что серьезные отношения не для меня. Я требую слишком многого, хочу всего и сразу. И, черт возьми, Брэдли, ты спутал все мои планы...
Я не мог поверить, что ты не выдумка, что ты вот такой реально существуешь и любишь меня со всеми моими закидонами. Я все думал, что ты, в конце концов, прозреешь и поймешь, что я не тот, кого ты себе вообразил. Но ты любил меня, любил меня по-настоящему и я решился. Я хотел, чтобы ты был рядом со мной всегда, был только моим, а вышло совсем иначе и я понимаю, что нужно быть полным идиотом, чтобы надеяться на то, что все другие исчезнут из твоего мира и в нем останусь только я. Я не знаю, что там у вас с Джорджией и я хочу тебе верить, но не могу. Мне нужно побыть одному, чтобы разобраться со всем этим. Дай мне время и прости.
Кол
Он не звонил, зато интернет с завидной обязательностью сообщал о месте его нахождения. Как заведенный он мотался по миру, не давая себе ни минуты на отдых, и Брэдли знал эту его привычку загонять себя до невозможности, чтобы потом без сил упасть на кровать и отключиться. Наверно настала пора и ему последовать примеру Колина. Схватив первый попавшийся сценарий из тех, что агент прислал ему на днях, он позвонил и дал согласие на участие в съемках.
Брэдли казалось, что мир поделился на две части: когда он был с Колином, и когда он его лишился.
Как-то позвонила Джорджия. Ее голос был бодрым и радостным и он испытал нечто похожее на укол зависти и раздражения, но тут же взял себя в руки, в конце концов она не знала, что их с Колином снова занесло на виражах. Оказалось, что она вырвалась на день в Лондон, практически сбежав с очередных съемок и звала его на теннисный матч. Все лучше, чем торчать дома, и он согласился. Теперь он понимал, как прав был Колин, занимая работой каждую свою свободную минуту. Наверное это должно было помочь, но получалось плохо. Джо все время пыталась его отвлечь, рассказывала какие-то истории, и он был рад за нее, видя, что она справилась, что хотя бы одному разбитому сердцу удалось исцелиться.
Нехотя согласившись на пару снимков для какого-то таблоида, Брэдли предложил проводить ее до дома, но она сказала, что просто обязана вернуть его к жизни и вскоре они оказались у порога его квартиры.
После пятого круга «Бушмилс», привезенного еще Колином, она вытрясла из него правду и чуть не придушила тут же своим шарфом:
- Да ты идиот, Брэддерс! Почему ты сразу не сказал, что у вас все еще проблемы из-за меня?! – она вскочила и стала расхаживать по комнате. - А я то, дура, не могла понять, почему вы никак меня на семейный ужин не пригласите. Ччерт, ну ты и придуурок, Брэдли. – она икнула и поставила опустевший бокал на стол. – Завтра, или когда там Кол возвращается? Я все ему расскажу сама.
- Да он уже должен был вернуться… - Брэдли невесело покачал головой. Ничего не выйдет, - он тоже попытался подняться, но с третей неудачной попытки сдался и отключился.
***
Утром должны были продолжиться съемки, а у него голова раскалывалась и трещала, но, по всей видимости, удача решила заглянуть к нему именно в этот день. Около полудня раздался звонок и телефон голосом ассистента режиссера сообщил, что, возможно, на пару дней все откладывается и пообещал перезвонить позже.
Он практически скатился с кровати и собрался в душ, мечтая поскорее смыть следы ночных задушевных разговоров, и даже попытался вспомнить, во сколько ушла Джорджия, но попытка провалилась - думать о чем – либо не было никаких сил.
Часы тянулись, со студии уже снова позвонили и сказали, что пара дней у него в распоряжении, и только он успел положить трубку, как снова раздался звонок. «Колин!» – сердце готово было выпрыгнуть из груди, все-таки этот день был действительно особенным.
- Брэдли? Привет… Знаешь, я в Лондоне. У меня сегодня премьера в Палладиуме. Я тут подумал, что если я вечером загляну? - и после паузы тихо добавил – Если ты меня ждешь?
- Жду. Конечно жду. Всегда ждал! – и он расцвел счастливой улыбкой.
Теперь определенно нужно было торопиться – состояние квартиры мало располагало к приему гостей, и нужно было хоть немного прибраться. Спустя час ураганного перемещения из комнаты в комнату, Брэдли еще раз окинул критическим взглядом наведенный порядок и плюхнулся на диван. Он взглянул на часы - время избрало для себя черепашью скорость и он был готов завыть от нетерпения.
Он устал переключать каналы, невидящим взглядом смотреть на экран и думать, думать о Колине и о том, какой будет эта встреча. Еще одна после долгой разлуки. Он представлял, как Колин едет в такси по ночному неспящему Лондону. Уставший, после шквала вопросов зрителей и журналистов и все равно едет к нему, нет к ним домой.
И, словно прочтя его мысли, домофон отозвался трелью. Колин!
Колин вошел, принеся с собой прохладу улицы. Он пах осенним ветром, и Брэдли замер, пораженный необыкновенной, удивительной красотой этого человека. Колин притянул его к себе и все мысли тут же ушли на второй план. Они целовались как одержимые. Холодные пальцы Колина перебирали золотистые пряди, касались лица, словно вспоминая забытые черты и воскрешая в памяти, какой Брэдли разгоряченный, настойчивый, влекущий за собой. Едва оторвавшись от сводящих с ума губ, Колин окинул взглядом комнату и буквально впился глазами в розовый шарф, свисающий со спинки дивана. Брэдли специально оставил его там, чтобы не забыть отдать Джорджии и теперь это грозило обернуться очередным скандалом.
- Чье это? - в голосе зазвучали стальные нотки.
- Что именно? - Брэдли был настолько счастлив наконец-то заключить Колина в объятия, что не сразу понял, о чем тот спрашивал.
- Я, блять, спрашиваю чье это?! - и тонкие пальцы сжались в кулаки. Секунду спустя гора дисков и сувениров с грохотом полетела на пол со стоявшего рядом комода. - Ты снова это сделал, Брэдли? - Он чеканил каждое слово и в напускном спокойствии отчетливо слышались раскаты грядущей бури.
- Это шарф Джорджии, – в груди предательски заныло, и он хотел только одного, чтобы ни Джорджии, ни ее шарфа никогда не было в его жизни.
- Брэдли. Почему? – только и сумел произнести Колин. Но Брэдли упрямо молчал, понимая, что глупо будет вот именно сейчас сообщать о ее нетрадиционной ориентации. Он молчал и смотрел на Колина, скрестив на груди руки и поджав все еще красные от поцелуев губы.
-Блять! Твою мать! - Колин швырнул на пол последний, чудом оставшийся на полке диск вдогонку к остальным разбитым.- Я ухожу. Больше ничего никогда не будет.
Он вышел из комнаты, и Брэдли даже не смог пошевелиться. Он просто умер в этот самый момент - его просто не стало. Вот так это, наверно, происходит - мгновение и вечная пустота охватывает тебя, поглощает, и ты растворяешься и становишься ею.
***
- Что значит, не можешь встретиться? – Джорджия была настроена решительно, да вот только Брэдли не спавший всю ночь, вряд ли был способен поддержать ее энтузиазм.
- Ты можешь и ты должен. Мы... то есть я</b> сейчас буду, - и она отключилась.
Через полчаса в дверь постучали. Он и забыл, что отключил домофон, надеясь, что его никто не побеспокоит, но видимо рано надеялся. В дверь настойчиво постучали снова.
- Сейчас, – отозвался он и повернул ключ.
На пороге стоял такой же бледный, как и он сам, Колин, а из-за его плеча выглядывала улыбающаяся Джорджия.
- Ну вы и придурки, хочу вам сказать. Если вы и сегодня не вправите друг другу мозги, то придется мне это сделать за вас. Втолкнув Колина в квартиру, она помахала им на прощание и сбежала вниз по лестнице.
- Кол? – они все еще стояли в тесной прихожей, неловко переминаясь с ноги на ногу.
Брэдли осторожно взял Колина за руку и вопросительно заглянул ему в глаза.
- Ты и правда идиот, Брэдли, но я идиот еще больший. Она мне все рассказала. Я сам позвонил ей, хотел наконец, узнать насколько у вас все серьезно, – он усмехнулся. - Надо же быть таким придурком…
Колин уже вошел в комнату и говорил что-то еще, но Брэдли его не слушал: он внезапно понял, что даже не представлял, каким грузом лежала на нем чужая тайна, которая, как оказалось, и тайной не была по большому счету. Он обхватил ладонями небритое, осунувшееся и бесконечно дорогое лицо и поцеловал, и это было лучше всяких слов. Колин ответил, и вскоре уже сам вел, глубже проникая языком, проводя им по кромке зубов, делился шелковой нежностью губ и срывал стоны.
Одежда мешала, сковывала и не давала возможности ощутить желанную близость. Толстовки и футболки полетели на пол. Ремни, застежки, джинсы. Внезапно всего этого стало так много. Поддавшись напору, Брэдли упал на диван. Колин исследовал каждый миллиметр его охваченного желанием тела, блики уличных фонарей танцевали на коже и Колин ловил их губами, сцеловывал с розовых ореолов, слизывал искры с золотистых волосков и спускался ниже. Брэдли казалось, что он летит вниз, как тогда на «американских горках», только на этот раз Колин был впереди и ему это нравилось, ему этого хотелось: следовать за ним, быть с ним, довериться ему.
Колин вдруг замер, осторожно высвобождая член Брэдли из тесного плена брюк. Секунду он смотрел на него, восхищаясь какой тот напряженный, красивый, идеальный. Он коснулся приоткрытыми губами увлажнившейся головки, обвил пальцами основание и осторожно дотронулся кончиком языка уздечки, заставив Брэдли застонать и податься вперед. Он успокаивающе провел другой ладонью по животу и шире приоткрыл рот, вбирая ствол еще глубже, лаская языком чувствительную кожу, посасывая, доводя до исступления. Брэдли перестал сдерживаться, поднимал бедра, касался ладонями затылка Колина, и тут же отводил их, хватался за край дивана, пытаясь заглушить собственные стоны и крики, рвущиеся с губ.
- Кол, пожалуйста… – только и сумел выдохнуть он и Колин остановился, но лишь для того, чтобы полностью стянуть с него брюки, и прошептать, обдав жарким дыханием кожу:
- Повернись.
Брэдли перевернулся на живот, потом сполз на пол и встал на колени, опершись локтями о диван. Он уже понимал, чего хочет Колин и сам хотел этого так, что тело ныло от желания. Колин провел ладонью по ягодицам, лаская и сжимая, другой помогая слегка раздвинуть половинки и Брэдли прогнулся в пояснице, подставляясь под горячий и влажный язык Колина, которым тот обводил покрасневшее отверстие.
- Ты скучал по мне? Ты вспоминал, как это хорошо, когда я ласкаю тебя вот так? - Колин снова очертил круг, потом приник припухшими губами и протолкнул кончик языка вперед, точно намеревался свести Брэдли с ума окончательно. Он глухо застонал и подался навстречу:
- Колин, пожалуйста… сейчас… или я уже..
- Нет! – Колин отодвинулся и выпрямился. Обхватив губами два своих пальца, облизал их, а потом вставил один и почти следом другой в приоткрывшееся, блестевшее от слюны колечко мышц, растягивая, проталкивая вперед и сам вторил стонам Брэдли. Наконец вынув пальцы, он тут же уперся членом в растянутый вход. Плотно сжав ладонями его бедра, Колин резко вошел. Боль и наслаждение, мгновенно пронзившие тело, заставили вскрикнуть, но он не останавливался, уже не мог. Казалось он ныряет в чистую родниковую воду, после иссушающего зноя одиноких дней и ночей, погружаясь глубоко, чтобы вынырнуть на миг за глотком воздуха и снова окунуться, утоляя жажду. Брэдли – горячий, податливый, стонущий, отдающийся… Его Брэдли, только его. И он снова и снова входил в любовника, наклонялся вперед и сцеловывал капельки пота с плеч, гладил напряженную спину и снова крепко удерживал за талию, вбиваясь последними сильными толчками. Колин обхватил член Брэдли, и, вторя движениям бедер, успел лишь несколько раз провести рукой, как их обоих затрясло, скрутило, накрыло с головой взрывом тысячи звезд, заставив застонать и выплеснуться почти одновременно.
Они упали на пол, содрогаясь, как в лихорадке, и Колин, развернув Брэдли к себе лицом, прижал его крепко, осыпая поцелуями влажный лоб, подрагивающие ресницы, резко проступившие скулы...
- Больше никаких тайн, слышишь? Никогда.
- Никаких. Никогда. – эхом отозвался он.
Fin
А вот и ОН! =)
Хочу приурочить данный пост к прошедшему Дню Рождения милой ls311!
Солнышко, пусть в твоей жизни всегда будет много радости, везения и неожиданного, благоприятного стечения обстоятельств!
Твори и снова вдохновляйся! И самое главное - будь Счастлива!
Название: "Do you want to know a secret?" (c)
Пейринг: Брэдлин
Бета: Natias
Предупреждение: NC-17 и наличие Мисс Кинг =)
Размер: ~ 9 000
От Автора: Я бесконечно благодарна моей дорогой Бете! Если бы не этот Великодушный Человек, вызвавшийся помочь с моим непричесанным текстом, то вряд ли кто-то увидел бы сие творчество. Ее бесконечное терпение, такт и поддержка достойны восхищения, а все "очепятки", "неисправности" и прочие недочеты - следствие моей нерадивости и криворукости.
Шуршим оберткой?
Солнышко, пусть в твоей жизни всегда будет много радости, везения и неожиданного, благоприятного стечения обстоятельств!
Твори и снова вдохновляйся! И самое главное - будь Счастлива!
Название: "Do you want to know a secret?" (c)
Пейринг: Брэдлин
Бета: Natias
Предупреждение: NC-17 и наличие Мисс Кинг =)
Размер: ~ 9 000
От Автора: Я бесконечно благодарна моей дорогой Бете! Если бы не этот Великодушный Человек, вызвавшийся помочь с моим непричесанным текстом, то вряд ли кто-то увидел бы сие творчество. Ее бесконечное терпение, такт и поддержка достойны восхищения, а все "очепятки", "неисправности" и прочие недочеты - следствие моей нерадивости и криворукости.
Шуршим оберткой?