За окном поезда как в калейдоскопе мелькали золотые и изумрудные поля, сменяющие друг друга с поразительной быстротой. Колин прижимался лбом к холодному стеклу и бездумно смотрел, как привычный пейзаж сливался в сплошную пеструю линию, постепенно ускользавшую за границы сознания, уступая место воспоминаниям.
И хотелось бы задремать, отключиться от всего, но пока получалось плохо. Снова вспомнилась прощальная вечеринка и всеобщее безудержное веселье, как следствие завершения такого напряженного сезона. Боги, они словно с ума тогда все посходили и актеры, и ассистенты и даже продюсеры и режиссеры. Приволокли откуда-то эту фото-будку. Чья это была идея? Наверняка Мэтта. Стилисты не отставали – выудили из загашников «клоунский реквизит» на радость разошедшейся молодежи. Эти дурацкие парики и шляпы, очки и снова парики… и Брэдли. Его прикосновения и взгляд, будто ничего не произошло. Будто все было по-прежнему… Хотя он прекрасно понимал, что «по-прежнему» - это только его тайное желание и ничего больше.

Они действительно ждали окончания съемок, смертельно устав от напряжения и постоянно поджимающих сроков. И что можно было ожидать от подвыпившей, задорно орущей компании молодых актеров, наконец-то услышавших долгожданное «снято!»? Конечно вот такой вакханалии. Оуин - заводила и мастер на всякие каверзы, давно заткнувший Брэдли за пояс в придумывании все новых и новых шуточек и сюрпризов, радостно устремился к дико смотревшемуся посреди средневекового антуража фото-агрегату, потянув за собой смеющуюся Кэти. Но куда там! Уже вся «королевская рать» с дикими воплями ринулась за ними и в следующие полчаса еще недавно жаловавшиеся на усталость от лицедейства они с энтузиазмом перевоплощались в новые образы.
Вот Том, хохоча вытолкнул Рупа из-за шторки, тут же вывалившись вместе с Адетомивой за ним следом, и секунду спустя сильная рука, привычным жестом притянула Колина внутрь. У него перехватило дыхание, когда влетев в будку, он чуть ли не повалил Брэдли с ног, но тот удержался и расплывшись в ослепительной улыбке, водрузил Колину на лоб огромные бутафорские очки. Сердце сжалось при одном только взгляде в эти сияющие глаза, в которых плясали искорки смеха и тепло, светившееся во взгляде Колин ощутил буквально физически. Сколько раз за этот год он надеялся снова увидеть этот взгляд, сколько раз предпринимал попытки вернуть ту непринужденность и легкость в общении, с которой все началось? В прочем искать ответ сейчас не было смысла. Сильные пальцы быстрыми движениями взъерошили темные пряди и Брэдли слегка подтолкнул его плечом: «Давай, Кол! Смотри в объектив!». Лицо обдало жаром, но снаружи послышались хихиканья и Оуин фальцетом поинтересовался: «Мааальчики, вам ничего не нужно?»
Колин напрягся, но Брэдли в долгу не остался: «Маккен, может ты снова в GT на фотосессию попросишься? Вон как тебя впечатлило!» Но тут уже нестройным хором вмешались девчонки: «Хватит препираться, мы хотим к вам!»
«Очередь!» - выкрикнул Брэдли и перекинув руку через плечо, притянул Колина ближе…
Вспышки, смех, виски и ром вперемешку с текилой. И уже после того, как «волшебная» фото-будка была наконец покинута и забыта, веселье плавно переместилось в микроавтобус, а потом и в отель, в номер Кэппса. Впрочем там он надолго не задержался. Когда началась импровизированная дискотека и Энджел взгромоздилась на спинку дивана, возомнив себя канатоходцем, грозя свалиться на разлегшихся на полу Мэтта и Элис, весь этот шум и смех, внезапно отошли на второй план и Колину показалось, что он наблюдает за всем происходящим со стороны. Брэдли все еще был рядом, все еще обнимал одной рукой за плечи, а другой широко размахивал бокалом с недопитым коктейлем и пытался перекричать Кэти и Оуина, затянувших ирландскую «Молли Малоун». Колин едва сдерживал дрожь, ощущая его близость, чувствуя как его горячее дыхание касается кожи за ухом и от этого предательски подкашиваются ноги и проклятый алкогольный дурман внезапно улетучивается, уступая место вдруг воскресшей надежде, заставляющей сердце биться быстрее.

Брэдли улыбается и пытается что-то сказать ему на ухо, но музыка перекрывает все и Колин только машет головой, и расплывается глупо-счастливой улыбкой в ответ.
Начинаются дикие пляски «рыцарей», окружающих «Короля» и Брэдли запрокинув голову смеется, а Колин смотрит, смотрит, и не может насмотреться на эту белую, матовую кожу шеи, на румянец танцующий на так резко проступивших скулах, на эти жестоко-прекрасные губы… И он понимает, что еще минута, проведенная здесь и он пропал.
В коридоре полумрак, разбавленный тусклым светом ламп, освещающих картины, развешенные вдоль стен. Шум праздника едва доносится из-за дверей, звуки шагов тонут в мягком ковре и Колин повернув за угол, толкает дверь, ведущую на пожарную лестницу. За дверью темно и холодно. Только под потолком мерцает зеленым надпись «Выход». Он устало опускается на самую верхнюю ступеньку и со вздохом прислоняется к шершавой стене. С этого места хорошо видно небольшое окно, выходящее на проезжую часть и он пытается сосредоточиться на мелькающем в чернильной темноте свете фар проезжающих мимо машин. Получается плохо. Мысли все время возвращаются назад, воскрешая в памяти то, что он так хочет забыть. Так хочет. Хочет…

Колин вздрогнул, когда сидение рядом стоящего кресла прогнулось под чьим-то весом. Он повернул голову и встретился взглядом с незнакомым человеком – обычным пассажиром, вошедшим на очередной станции. Это не было бы странным, если бы не практически пустой вагон. Колин специально выехал раньше всех. Он не хотел встречаться ни с кем. Вернее, не хотел встречи с Брэдли, чего уж лгать себе. Он боялся, что вечеринка была просто вечеринкой, боялся снова увидеть этот отрешенно-равнодушный взгляд и вежливо протянутую для прощания руку. Наспех нацарапав на листке из отельного блокнота записку Джонни, нагло врущую о звонке агента и важной встрече сегодня в полдень, Колин, так и не сомкнувший глаз, быстро поскидывал вещи в видавший виды чемодан, и оставив ключ на ресепшене, вышел под моросивший дождь, к ожидавшему его такси.

Первый поезд пришел по расписанию и он, войдя в вагон, выбрал место в самом начале, у окна, надеясь, что его вряд ли кто узнает. А теперь совершенно незнакомый человек, неопределенного возраста занял место рядом и с интересом или скорее с беспокойством разглядывал его. Колин напрягся и желание немедленно встать и пересесть уже практически победило. Но незнакомец заговорил:

- Я прошу прощения за то, что потревожил вас. – голос был тихим с едва заметной хрипотцой-
Не следовало без спроса занимать это место, но мне на мгновение показалось, что вам плохо.
Мужчина замолчал, вопросительно глядя на Колина, готовый тут же встать и уйти, если его об этом попросят. И Колин впервые внимательно посмотрел на своего непрошенного собеседника. Тот был одет в очень дорогой костюм и весь его вид говорил о том, что он явно оказался в этом поезде случайно. Обычно люди этого круга ездили в авто с личными шоферами или летали на частных самолетах. На первый взгляд ему было лет сорок, но голова была полностью седой. Вот почему Колин сразу не смог определить его возраст. И глаза. Карие глаза, смотревшие с едва уловимой тоской и тревогой.
«Что ж» - мелькнуло в голове – «Похоже телевизор по субботам этот джентльмен не смотрит и если это поможет хоть какое-то время не вспоминать вчерашний вечер…»:
- Нет. Все в порядке. Вы мне не помешали. – произнес он и хотел было снова отвернуться, но попутчик по всей видимости решил продолжить общение, причем избрал совершенно необычный для незнакомых людей способ и Колин уже пожалел, что вообще заговорил с ним.
- Вам очень плохо. – уверенно произнес мужчина, будто он был доктором, проводящим осмотр экстренно доставленного пациента, - Вы готовы убежать на край света, но ваши воспоминания всегда будут нестись за вами следом, как голодные псы за дичью. Вы в праве не слушать меня, хотя вы сейчас думаете, «что этому чуваку от меня надо?». – он невесело усмехнулся – Вы очень терпеливы, надо отдать вам должное. Я бы на вашем месте давно бы перебрался в другой вагон или сообщил бы машинисту. - он замолчал, но через мгновение продолжил, вызвав еще большее удивление.
- Спасибо, что слушаете меня. Надеюсь, что сумею вам помочь. – он протянул руку и слегка коснулся ладони. Поразительно насколько холодными были его пальцы. Колин и сам не отличался особой устойчивостью к холоду, как например Брэдли. Брэдли! Черт побери! и Колин тут же отвесил себе мысленный пинок. Но руки незнакомца были в буквальном смысле слова – ледяными. Вдобавок к этому он ощутил легкое покалывание от прикосновения, но прозвучавшее следом, заставило немедленно позабыть обо всем:
- Значит его зовут Брэдли… Вы знаете, что он любит вас? Мучается. Также как и вы.
Колин оттолкнул руку и вскочил:
- Кем бы вы ни были, я не собираюсь слушать этот бред!
- А если бы вы знали, что сегодня вечером Брэдли попадет в автокатастрофу и вы уже никогда не сможете, сказать ему, что вы сожалеете и хотите все вернуть? – незнакомец заговорил быстро и сбивчиво, но Колин устремился вдоль по проходу, когда услышал за спиной отчаянное:
- Он ведь не получил тогда вашего письма! Произошел какой-то сбой и он просто его не получил! Он до сих пор не знает почему тем вечером 20 октября, год назад он вас не дождался на углу у Парк Лейн. Хотя у вас просто не хватило тогда смелости прийти и объяснить, что вы специально затеяли накануне ссору в пабе, чтобы он первым бросил вас!
Колин застыл, тяжело дыша, его трясло от ужаса и непонимания, как этот незнакомый человек мог узнать обо всем этом?! Откуда?! Но тот продолжил:
- Вы испугались. Испугались, что ваши чувства настолько сильны, что заслонили собой даже… работу. Вы не хотели ставить на карту смысл всей вашей жизни…
Колин наконец нашел в себе силы обернуться:
-Кто…вы? – голос не слушался. – Что вам нужно?
- Выслушайте меня. Пожалуйста. Мне нужна ваша помощь также, как вам нужна моя.
Колин кивнул и бессильно опустился на ближайшее сиденье. Широко распахнутыми глазами он смотрел на этого человека, который казался по меньшей мере пришельцем и будто уловив его мысли, незнакомец ответил:
- Нет, я не пришелец. Я – призрак.
Колин нервно сглотнул.
- Меня зовут Алекс Хатчинсон. Мне 41 год… Было. Семь дней назад я попал аварию. Мой автомобиль протаранил грузовик, с пьяным придурком за рулем. Все остались живы и он и его напарник, и мой водитель...
«С водителем я угадал»- мелькнуло в голове Колина и Алекс слегка кивнул, еще раз подтвердив свою способность читать мысли.
- Я ехал с важной встречи. Я был счастлив! Я заключил сделку века и я… был готов… Был готов сделать предложение Джуди. Она так долго меня ждала… столько лет я мчался к своей мечте, строил корпорацию, захватывал все новые территории, а она все время была рядом и не просила ни о чем. Я ей пообещал на прошлое Рождество, что если сумею уломать «Кронекс» продать контрольный пакет акций, то я брошу весь мир к ее ногам… Я заключил сделку, но теперь это не имеет никакого значения… Я видел ее лицо, мокрое от слез, глаза, запавшие глубоко от бессонной ночи, проведенной в ожидании моего звонка, немой крик, когда в дверь позвонил не я – полисмен, пришел чтобы проводить ее на опознание меня. Моего тела. А я был рядом, бесплотным духом. Я хотел, чтобы она услышала меня. Я так хотел сказать ей как я люблю ее…
Но она меня не видела.
Алекс замолчал. Закрыв лицо руками он с минуту стоял неподвижно и тут Колин заметил, что тот не движется в такт с покачиванием поезда, он словно… парит в воздухе, больше похожий на трехмерное изображение, которое вот-вот дрогнет и исчезнет. Все происходящее не было сном?

-Это не сон, Колин. Хотел бы я, чтобы это было сном. Скоро мне придется уйти, исчезнуть совсем и уже никто не сможет меня видеть. Знаешь, почему ты смог? Потому что я должен тебя предупредить, я должен тебе помочь. Ты тогда порядочно выпил в тот вечер, когда не пошел на встречу, а вместо этого написал ему письмо полное раскаяния и признаний в любви? Только ты его тогда не отправил…
Колин молча кивнул.
- Ему было больно. Очень больно. Он хотел попросить прощения. Он ведь и сделал это потом? Правда? Когда пришел к тебе в сочельник в колпаке Санты, нацепив дурацкий красный шар на нос. Он ведь считал себя виновным в вашем расставании… Но ты поборол себя. Ты снова отвернулся от него, сказав, что вы можете быть только друзьями… И ты готов был спрыгнуть с крыши, когда увидел как исказилось болью его лицо. А потом ты сходил с ума и хотел его вернуть. Отправил то письмо, так и не удаленное тобою и когда при встрече он спокойно пожал твою руку, ты подумал, что он не простил… И снова ринулся с головой в работу, упросил отпустить тебя в театр и играл там до одурения, до немоты в каждой клеточке твоего тела, чтобы забыть.. Но не мог.
- Не мог. – одними губами прошептал Колин. Теперь он яростно тер ладонями лицо и качал головой, не желая слышать, но голос звучал у него внутри.
- Он любит тебя, Колин. Все это время он считает себявиноватым и не смеет «причинять тебе боль», ведь ему кажется, что ты справился…
Я говорю тебе все это не потому, что хочу чтобы ты сделал первый шаг. Ты и так уже принял это решение. Просто у вас мало времени, Колин. Я не хочу, чтобы ты повторил мою ошибку. Сегодня вечером, Брэдли будет возвращаться домой. Когда он будет переходить дорогу…

Картинка стала отчетливо проявляться и вскоре Колин оказался внутри нее, наблюдая, как Брэдли делает шаг на замигавший «зеленый», как проезжавший мимо в коляске малыш роняет мячик и тот летит под ноги Брэдли, как из-за угла выныривает кэб…и все чернеет перед глазами.
Он приходит в себя от прикосновения холодных пальцев к щекам и жадно хватает ртом воздух. Горячие слезы застилают глаза и он едва сдерживается, зажмуривается и кричит, но голос не слушается:
- Что с ним?!
- С ним все в порядке… пока.. – Алекс сжал его плечо и слегка встряхнул. – Колин, это может случиться, но еще есть время все изменить. Нам всегда дается второй шанс, главное понять это.
Ты все знаешь теперь. Ты спасешь его, слышишь?! – и он снова потряс его. Карие глаза смотрели пристально и Колин кивнул, соглашаясь.
-Мне нужно идти, Колин, пожалуйста, возьми вот это и передай Джуди. Ее фамилия Карлингтон. Я купил его в тот день, когда… когда это все произошло. Она все поймет. Скажи ей, что я люблю ее и она должна быть счастлива…
Кольцо легло на раскрытую ладонь и казалось будто металл обжигает. Колин сжал кулак с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
- Я передам…
- Мейфэр. Мы… Она живет в Мэйфэр. Хэртфорд стрит, 17. Пожалуйста, Колин. У меня больше не осталось времени, но у тебя оно есть.
Колин поднял глаза, но вагон был пуст. Колеса мерно стучали по рельсам и за окном все также мелькали зеленые поля и красные крыши домов, только кольцо, зажатое в ладони, говорило о том, что все это не было сном.

***

Словно в тумане он вышел на платформу в Паддингтоне и не замечая снующей толпы, направился к входу в метро. В голове было пусто, будто в одночасье все мысли растворились, будто он сам перестал существовать. По инерции он сел в вагон и практически тут же услышал «Следующая станция Фулхэм Бродвей. Будьте осторожны при выходе на платформу». Снова толпа, окружившая его. Эскалатор. Холодный воздух, обдал лицо на выходе из подземки. Еще пара минут и он дома.
…Руки не слушались и ключ попал в замочную скважину с третьей попытки. Квартира казалась непривычно пустой, чужой и холодной. Колин устало опустился на пол, бросив рядом рюкзак. Все еще не верилось во все произошедшее. Все еще хотелось забыть все, как дурной сон, но кольцо во внутреннем кармане куртки было более чем реальным, а значит… сердце предательски сжалось и Колин прикусил задрожавшие губы.
Сколько времени прошло, он не мог сказать, но из оцепенения его выдернул звонок телефона. Он резко поднялся и помчался в комнату, словно надеялся, что кем бы ни был звонящий, он вернет его в реальный мир. Звонила мама. Как он мог забыть, что обещал с ней связаться еще вчера вечером.
Короткий разговор не принес облегчения и стало только хуже. Казалось, что он с невероятной скоростью приближается к сумасшествию и не было иного выхода, кроме одного.
Он прошел на кухню, достал из холодильника бутылку с водой и приложил ее к горящему лбу. Затем открутил крышку и сделав несколько больших глотков, выплеснул остатки ледяной жидкости на голову. Импровизированный «душ» заставил вернуться в реальность. Еще секунду он колебался, но решение было принято.

***

- Мэйфэр. Хэртфорд стрит, 17, пожалуйста.
Кэбмэн кивнул и едва Колин опустился на заднее сидение, машина с визгом сорвалась с места. Скрежет тормозов и отчаянный крик… Он отмахнулся от видения и потянулся за кольцом. Оно одно заставляло верить, что все еще можно исправить.

Консьерж, старый английский джентльмен, сошедший со страниц учебника по истории, внимательно изучал паспорт, который, к счастью, Колин не выложил дома. Спустя минуту неловкого молчания, он, наконец, произнес:
- Мисс Карлингтон не предупреждала о Вашем визите, сэр.
- Пожалуйста, скажите ей, что меня просил с ней связаться Алекс. То есть я хотел сказать Мистер Хатчинсон.
Брови консьержа медленно поползли вверх.
- Молодой человек…
Колин спохватился:
- Я виделся с ним еще до трагедии. Пожалуйста, это очень важно.

***
- Проходите, пожалуйста.
Невысокая, темноволосая женщина, открыла дверь, приглашая войти. Тонкие черты ее лица были бледными, под глазами залегли тени, но держалась она хорошо.
- Чем обязана, мистер Морган? – вежливо поинтересовалась она, провожая Колина в гостиную.
И не получив ответа обернулась, вопросительно глядя на него. Он нервно сглотнул, совершенно не зная с чего начать. Всю дорогу от дома до Мэйфэр он думал лишь о том, что вот сейчас ему скажут, что никакая Джуди Карлингтон там не живет и он вернется обратно и напьется до беспамятства. Вдруг взгляд его упал на черно-белое фото, стоявшее на кофейном столике в гостиной. Пара влюбленных счастливо улыбалась и он вдруг узнал в мужчине Алекса, только он не был седым.
- Это мистер Хатчинсон. – скорее утвердительно, произнес он, не глядя на Джуди и не дожидаясь подтверждения своим словам, продолжил: Я… должен передать вам это. - он вынул из кармана кольцо и протянул его молодой женщине.
Дрожащей рукой она взяла украшение и пошатнувшись схватилась за спинку стоявшего рядом кресла.
-Откуда оно у вас? – отчаяние и надежда слышались в ее голосе. – Как оно попало к вам? Отвечайте!
Колин осторожно взглянул ей в глаза:
- Мне Алекс передал его. Сегодня утром. Я понимаю, это звучит, как бред, но, пожалуйста, поверьте! Я не сумасшедший и мне ничего не нужно от вас, я просто обещал ему, что найду вас и передам это кольцо. Он сказал, что вы все поймете…

- Да-да…- сквозь слезы прошептала она. – Я не знаю, как это возможно… никто, кроме него… кроме нас двоих не знал… - и она, уткнувшись лицом в ладони, зарыдала.
Колин в растерянности застыл по среди комнаты, не зная, что предпринять, но она взяла себя в руки и отерев ладонями слезы, продолжила:
- Только он и я знали эти имена и она протянула Колину кольцо, на внутренней стороне которого он прочел - Веснушке от Сплюшкина. Люблю тебя. Всегда.
- Он знал, что мне нравится это кольцо… Две недели назад я показала его Алексу в ювелирном магазине, недалеко отсюда, но неделю спустя… В тот день… оно исчезло с витрины и мне сказали, что оно уже продано. А потом… Потом пришел полицейский и… - Она отвернулась к окну. – Его лицо было таким спокойным, как будто он спал…. Только волосы… Он был…
- Полностью седым – закончил Колин. Она резко обернулась и ее огромные, серые глаза были полны ужаса, который медленно уступал место удивленной надежде.
- Значит вы действительно видели его.
- Он просил передать, что очень любит вас, но вы должны пообещать ему, что будете счастливой… В память о нем.
Она кивнула и едва слышно прошептала:
-Спасибо…
Из холла донеслась мелодичная трель домофона и Колин машинально взглянул на часы, висевшие на стене. Стрелки показывали пять часов вечера. «Вечера!»-мысль пронзила сознание.
- Простите меня, Джуди. Мисс Карлингтон. Мне нужно бежать. Очень нужно.
И Колин, не дожидаясь ответа, бросился к двери. Едва створки лифта распахнулись, он с остервенением трижды нажал на кнопку первого этажа и не попрощавшись, пулей пролетел мимо консьержа. Наверняка тот заподозрил что-то неладное, но Колину уже было все равно. Теперь он верил. Верил каждому слову Алекса и это внушало ему первобытный ужас от одной мысли, что вскоре могло произойти нечто непоправимое, если он не успеет, если он опоздает…

***

Когда он добрался до дома Брэдли, солнце еще только нырнуло за крыши, окрашивая редкие облака в багряный цвет. Жизнь квартала шла своим чередом: у входа в паб сидела небольшая компания завсегдатаев, в магазинчиках на углу, шла бойкая торговля фруктами, люди возвращались домой с работы…. И Брэдли должен был скоро вернуться. Тут Колин чуть было не придушил себя собственными руками, если бы такое вообще было возможно. Он вынул мобильный из кармана и стал судорожно искать номер Брэдли. Когда в трубке раздались долгие гудки, он уже хотел с облегчением вздохнуть, но Брэдли не спешил отвечать на звонок и тревога мертвой хваткой вцепилась в сердце, сжимала все внутренности, так, что Колин едва мог вдохнуть. Он огляделся, силясь вспомнить, какой именно из пешеходных переходов он увидел тогда. Их было два, находившихся друг от друга на приличном расстоянии и любой из них мог быть тем самым, фатальным. Он не знал, что делать, куда бежать. Ведь он даже не знал сколько еще времени у него оставалось. И Брэдли все также не отвечал на звонки.
Сумерки быстро опускались на город, но тот и не думал затихать и дорога все также была загружена снующими машинами, автобусами и велосипедистами. Тогда Колин стал пристально вглядываться в каждого малыша, перевозимого в открытой коляске, не держал ли тот в руках… красного (Да! Красного! -вспомнил он) мяча. Но дети как специально вертели в руках все что угодно, только не мячи.
-Ну давай же, Брэддерс – сквозь зубы прошептал Колин, снова и снова слушая монотонное гудение в трубке, когда вдруг в голове прозвучал голос Алекса: «Оглянись!» Словно воздух вокруг стал вязким и липким, казалось, что проходят часы, тогда как у него не осталось и доли секунды. Он обернулся и увидел, как Брэдли делает шаг, одновременно шаря в рюкзаке и красный мяч летит к нему под ноги. Он потом не вспомнит, каким образом ему удалось преодолеть расстояние, казавшееся бесконечно огромным, он будет помнить только как распахнулись от удивления синие глаза Брэдли, в тот миг, когда он рванул его за куртку и падая, услышал пронзительный визг тормозов и хлопок разорвавшегося мяча. А потом наступила звенящая тишина. Брэдли тряс его за плечи, а он смотрел на его испуганное лицо и счастливо улыбался.

***
Несколько часов спустя, когда горечь запоздалых признаний и обжигающая радость слез прощения были смыты волной, безудержной страсти и они все еще не могли оторваться друг от друга, лежа на смятых простынях в полумраке комнаты, в которую едва проникал узкий луч фонаря, Колин проводил тонкими пальцами по золотистым бровям, едва касался тонкой кожи век, вырисовывал горбинку на горделивом профиле и задержавшись на приоткрытых, припухших от поцелуев, губах вдруг произнес:
-Если когда-нибудь кто-то или что-то захочет нас разлучить… У них не будет ни единого шанса.
-Потому что мы всегда будем вместе. – прошептал Брэдли, притягивая его ближе и утыкаясь носом в шею.

За окнами бурлил ночной Лондон и никто даже и не догадывался, что мир изменился и стал на одну историю любви счастливее.